Ресурсная сделка: выгоды и риски для Украины

8 мая 2025 года Верховная Рада Украины ратифицировала соглашение с США о создании совместного инвестиционного фонда восстановления, получившего в медиа название «соглашение о недрах». 12 мая президент Украины подписал документ, превратив его в закон. По нему Украина обязуется направлять 50% доходов от новых лицензий на добычу природных ресурсов в совместный фонд. Документ не определяет, в каком объеме свои взносы будут делать США — за исключением стартового взноса американской стороны в 25 млн долларов и будущей военной помощи, если она будет оказана. 

Предыстория соглашения

Сделка о распределении доходов от украинских недр пережила бурную историю переговоров, проходивших под сильным давлением со стороны администрации президента Трампа. На одном из этапов переговорного процесса требования американцев сравнивали с репарациями, которые победившая в войне сторона выплачивает проигравшей, называли «вымогательством» и «неприкрытой колониальной эксплуатацией», которые станут смертельным ударом по суверенитету Украины.

Трамп заявлял о якобы существующем долге Украины за поставленное предыдущей администрацией оружие и финансовую помощь, называя оценку в 300 млрд долларов. По его словам, ресурсное соглашение было необходимо, чтобы компенсировать США эти траты. Возражения украинских властей о том, что с 2022 года большая часть военной помощи была получена от администрации Байдена в виде безвозвратных грантов, не принимались во внимание. 

Сама Украина зафиксировала объем помощи, оказанной США после 24 февраля 2022 года, как 90 млрд долларов. Институт мировой экономики в Киле оценивал помощь США Украине в примерно 127 млрд долларов.

Ситуация становилась еще более абсурдной из-за того, что идею о редкоземельных металлах Трампу подала сама администрация Зеленского. Опубликованный Офисом Президента осенью 2024 года «План победы» содержал предложение стратегическим партнерам, прежде всего США, заключить «специальное соглашение о совместной защите критических ресурсов страны, совместном инвестировании и использовании ее экономического потенциала». В тексте речь шла «о природных ресурсах и критически важных металлах ценой в триллионы долларов США. Это, в частности, уран, титан, литий, графит и другие стратегически ценные ресурсы, являющиеся значительным преимуществом в глобальной конкуренции».

Президент Зеленский, стремящийся к быстрым и эффектным решениям, вероятно, рассчитывал таким образом заинтересовать новую администрацию в продолжении военной и финансовой помощи Украине. Однако, как это часто бывает с быстро принятыми решениями, их долгосрочные последствия оказались далеки от первоначального замысла. В конечном итоге Трамп поставил продолжение партнерства Украины и США в военной сфере — жизненно необходимое для страны на поле боя — в прямую зависимость от заключения сделки о недрах. 

Хотя в конечном итоге сделка трансформировалась и Украине не пришлось признавать несуществующий долг, соглашение приняло форму инвестиционного партнерства, основанного на фактическом разделе будущих доходов от украинских недр. 

Основные положения

Соглашение об ископаемых предусматривает создание фонда, архитектура которого, по словам переговорщика от Украины замминистра экономики Тараса Качки, «не до конца вписывается в рамки работы правительств», будучи «уместной в корпоративном мире». 

По этой причине, как утверждает чиновник, стороны разделили договоренности: есть рамочное межправительственное соглашение — оно содержит общие принципы и было ратифицировано парламентом, и дополнительные, технические соглашения — их заключили между собой украинское Агентство по вопросам поддержки государственно-частного партнерства и Международная финансовая корпорация развития США (DFC). 

Именно дополнительные соглашения регулируют ключевые вопросы, такие как управление фондом, взносы сторон, распределение доходов и прибыль. Но, в отличие от рамочного договора, они не подлежат ратификации парламентом и пока не доступны общественности.

Основной источник пополнения Фонда с украинской стороны — 50% рентных и лицензионных платежей, получаемых от новых лицензий и «спящих лицензий» — к этой категории относятся месторождения, где в течение последних десяти лет не велась разработка полезных ископаемых или велась в объеме не более 1% от разведанных запасов. 

Проще говоря, когда в Украине выдают новые разрешения на пользование недрами (лицензии), компании платят за это разовый платеж. Размер платы зависит от вида ресурса, площади участка и условий конкурса. Рента — это регулярный налоговый платеж с компании за фактическую добычу полезных ископаемых. Ставки ренты зависят от типа ресурсов и объема добычи. До полномасштабного вторжения в год в среднем выдавали 104 лицензии. В 2021 году государственный бюджет и бюджеты местных общин получили 82 млрд гривен рентных платежей (3 млрд долларов по среднему курсу на 2021 год).

Теперь половина денег от новых лицензий будет идти в фонд. Ориентировочные поступления в фонд от Украины составят, по оценкам Качки, «около 1–2 млрд грн в год» (25–50 млн долларов по актуальному курсу) .

Соглашение охватывает широкий спектр критически важных ресурсов, включая редкоземельные элементы (например, неодим, лантан), стратегические металлы (такие как литий, титан, кобальт), а также углеводороды, включая нефть и природный газ. Полный перечень включает 57 видов полезных ископаемых и может быть расширен по взаимному согласию сторон. Соглашение не охватывает добычу и доходы от других полезных ископаемых, таких как каменный уголь, песок, щебень и гранит. Также оно не касается доходов от украинской инфраструктуры, государственных предприятий и атомных станций, как первоначально настаивали США.

Вклад США включает стартовый взнос для запуска Фонда в размере около 25 млн долларов. Но главное — это возможность конвертировать стоимость любой будущей военной помощи из США в акции фонда. Предполагается, что это будут привилегированные акции, дающие приоритет при распределении прибыли. Таким образом, чем больше вооруженной помощи Вашингтон предоставит Украине, тем большей будет его доля в полученных дивидендах от деятельности Фонда. Качка называет это «дополнительным инструментом–стимулом» для США оказывать помощь. 

«Право первого отказа»

Согласно достигнутым договоренностям, фонд получает приоритетное право при рассмотрении новых лицензий на добычу природных ресурсов, охваченных соглашением. Это означает, что все государственные органы, выдающие лицензии, должны будут включать в условия обязательство сообщать фонду о потенциальных проектах и инвестициях, связанных с использованием недр.

Если фонд заинтересуется предложением, лицензиат обязан будет начать с ним переговоры, следуя процедурам, описанным в дополнительном соглашении об ограниченном партнерстве. Текст этого документа в публичный доступ пока не попал. В случае отсутствия интереса со стороны фонда, лицензиат не сможет заключить сделку с третьей стороной на более выгодных условиях, чем те, что могли быть предложены фонду.

Другими словами, фонд получает исключительное преимущество в праве участия в инвестициях в разработку недр Украины и доступ к наиболее привлекательным условиям. Более того, все будущие лицензии на добычу ресурсов, указанных в соглашении, будут предусматривать особое положение: DFC или назначенная ею структура сможет первой выкупать добытые ресурсы в течение всего срока действия лицензии.

Выкуп должен происходить по рыночным ценам на коммерческой основе. Если же корпорация откажется от покупки, лицензиат обязуется в течение определенного времени (предположительно, шесть месяцев) не продавать ресурсы другим покупателям на более выгодных условиях.

Накануне ратификации соглашения украинский премьер-министр Денис Шмыгаль уверял, что Украина смогла отстоять паритетное управление этим фондом (три украинских и три американских менеджера) и избежала подчинения законодательству США в случае споров.  

Утечки в украинской прессе говорят о другом: в дополнительных «технических» соглашениях предусмотрены преимущество американской стороны в ключевых управленческих структурах фонда и возможность потери Украиной права голоса в случае нарушения требований соглашения. Таким образом, Украина передает контроль над будущими доходами и доступом к своим недрам на бессрочной основе через непрозрачный механизм, получая взамен лишь потенциальные инвестиции в отдаленной перспективе и механизм для конвертации будущей военной помощи в будущие прибыли для американской стороны.

Потенциальные выгоды

Фонд может привлечь капитал для разработки месторождений. Это критически важно, но, учитывая, что в соглашении речь идет о новых и не работающих месторождениях,  реальный запуск добычи и получение доходов — дело десятилетий.

Соглашение привязывает экономические интересы США к Украине и создает формальный механизм, увязывающий будущую военную помощь с ростом доли США в Фонде. Но это лишь стимул, но далеко не гарантия, что такая помощь будет оказана.

К положительным моментам можно отнести то, что поскольку затронуты только новые и спящие лицензии, прямого удара по текущему бюджету Украины нет. Потери касаются потенциальных доходов от будущих проектов.

Возможные риски

Ключевой проблемой соглашения о недрах является фактическая утрата Украиной суверенитета над будущими стратегическими ресурсами. Бессрочная передача контроля над наиболее перспективными будущими лицензиями через «право первого отказа» и эксклюзивные права на выкуп сырья означают, что Украина на десятилетия вперед ограничивает свой суверенитет в управлении критически важными национальными активами и выборе инвесторов.

50% доходов от новых проектов будет уходить в фонд, а не в госбюджет. Это прямые финансовые потери в долгосрочной перспективе от наиболее ценных будущих месторождений. Доходы фонда не будут облагаться налогами, поскольку институция получит стандартные для международных финансовых институтов налоговые преференции, предусмотренные украинским законодательством.

Недоступность ключевых управляющих документов делает фонд «черным ящиком». Это создает риски злоупотреблений и принятия решений в пользу американской стороны. Механизм конвертации военной помощи в акции фонда означает, что чем больше помощи поступит, тем большая доля будущих доходов от недр в конечном итоге достанется американской стороне.

Передача контроля над добычей и первичной продажей сырья иностранному капиталу усиливает риск того, что Украина останется поставщиком сырья, не развивая собственную высокотехнологичную переработку и производства, основанные на этих ресурсах. Это то, что экономисты называют «сырьевым проклятием».

Невозможность одностороннего выхода из соглашения и отказ от права ухудшать инвестиционные условия ограничивают возможности Украины адаптироваться к меняющейся глобальной конъюнктуре или своим внутренним потребностям в будущем.

Спорные моменты по корпоративной части будут решаться через арбитраж, а не в национальных судах — что тоже уменьшает прозрачность и контроль со стороны украинского общества и государства. 

Соглашение формально распространяется на всю территорию Украины, включая оккупированные части, но операционная деятельность фонда будет зависеть от реальной ситуации – добавляя элемент неопределенности в отношении активов на спорных территориях.

Согласно прогнозам украинских чиновников, экономическая отдача от деятельности фонда будет получена не раньше, чем через десять лет. Это значит, что текущая экстренная потребность в финансировании и инвестициях не будет решена за счет доходов от этой сделки в обозримом будущем.

Гарантии безопасности? Их нет

Минеральная сделка, по утверждению Трампа, сама по себе является гарантией для Украины. По его словам, на Украину никто не нападет, пока там присутствуют США. 

Чтобы понять, так ли это, достаточно упомянуть, что американские компании работали на территории Украины и в 2014 году, когда Россия аннексировала Крымский полуостров и дестабилизировала Донбасс, и в 2022 году, когда началось полномасштабное вторжение. 14 компаний с американскими владельцами уже работали с украинскими недрами, но их присутствие никак не повлияло на продвижение российской армии по украинской территории.

Текст ратифицированного соглашения не содержит никаких положений о взаимной обороне, военной помощи (кроме косвенного механизма конвертации ее стоимости в акции фонда) или коллективной безопасности. Попытки представить это экономическое соглашение как гарантию безопасности не более чем политическая риторика, не подкрепленная текстом документа. 

Настоящие гарантии безопасности для Украины — это постоянные поставки вооружения, обучение, санкции против агрессора, сильные политические альянсы и, возможно, будущая интеграция в системы коллективной безопасности. Они не обретаются путем передачи контроля над будущими доходами от недр в непрозрачный фонд, чья реальная прибыльность и выгода для Украины отнесены на очень далекую перспективу. 

Выбор без выбора

В 2021 году Зеленский предложил создать механизм, при котором доходы от добычи полезных ископаемых будут накапливаться на индивидуальных счетах детей-граждан Украины. Эти средства предполагалось использовать по достижении совершеннолетия для оплаты образования, приобретения жилья или лечения. Первые выплаты должны были начаться в 2036 году. Теперь эта идея забыта, и вряд ли власти вернутся к ней, пока действует ресурсное соглашение с США.

В условиях войны на истощение Украине пришлось пойти на соглашение под колоссальным давлением, со сжатыми сроками переговоров. Сопротивление российской агрессии требует огромных жертв и постоянной внешней помощи. Соглашение о недрах, хотя оно и создает долгосрочный риск экономической зависимости, — это вынужденная цена, которую страна платит за спасение от военного поражения и оккупации.

Бессрочный характер соглашения, его непрозрачность в ключевых деталях (скрытых в дополнительных соглашениях), передача контроля над наиболее перспективными будущими активами за потенциальные, отложенные на десятилетия выгоды, и механизм увязки военной помощи с будущими прибылями от недр — это серьезный компромисс. Это риск закрепления за Украиной роли сырьевой периферии, где прибыль от национальных богатств уходит в карманы иностранного капитала, даже если этот капитал приходит под видом «инвестиций в восстановление» и «поощрения» для оказания жизненно важной помощи.

Это трагический парадокс войны: борясь за свободу и суверенитет на поле боя, страна вынуждена идти на уступки, которые могут ограничить этот суверенитет в экономической сфере на долгие годы, передавая ключи к своим подземным богатствам.

‍