«Нужно отказаться от взгляда на Арктику как фронтир» Часть 2

О том, как глобальное потепление отражается на арктических экосистемах, каково геополитическое значение региона и какие колониальные нарративы определяют его восприятие, читайте в первой части интервью.

‍

— Как развивалось международное сотрудничество в Арктике? Какова роль Арктического совета, какие функции он выполняет? Каков статус России в нем сейчас?

— Сотрудничество в Арктике стало активно развиваться 1989 года на волне оптимизма Перестройки. Горбачев после встречи в Рейкьявике предложил в своей программной речи видение Арктики как зоны мира и научного сотрудничества, кооперации между Советским Союзом и странами Запада. В 1996 году был создан Арктический совет. Сейчас туда входят 8 постоянных членов — все государства Арктики: Россия, США, Канада, Исландия, Дания, Норвегия, Швеция, Финляндия.

Кроме того, туда в качестве постоянных членов входят представители коренных народов: 6 постоянных организаций, в том числе российских. Хотя, как говорят представители коренных народов, российская организация RAIPON не репрезентативна, но они сами больше про это могут рассказать.

Также есть государства-наблюдатели — например, Германия, Индия, Китай и Швейцария, которые не являются арктическими государствами, но имеют какие-то научные или экономические интересы в Арктике. Организация основана на принципах мультилатерализма и поддерживает политическую, научную, экономическую кооперацию в регионе. Арктический совет — не единственная международная арктическая организация, есть целый ряд негосударственных организаций, их роль тоже может быть важна, например, в научной дипломатии. 

Россия до недавнего времени играла важнейшую роль в Арктическом совете, оставаясь единственным не-западным постоянным членом. Хотя в последнее десятилетие между Россией и западными странами нарастало политическое напряжение, долгое время этот конфликт оставался в основном за пределами Арктики.

В арктической дипломатии привыкли говорить о политике и идеологии так называемой «арктической исключительности».

Это такое представление, что наличие каких-то стратегических разногласий и конкретных трений между арктическими государствами не должно препятствовать их совместной работе в Арктике. Такая модель в чем-то похожа на работу Международной космической станции.  

Арктический совет и международные арктические организации достаточно успешно работали все эти годы, наращивали сотрудничество. Конечно, были какие-то конфликты, например, по поводу принадлежности хребтов Ломоносова и Менделеева, но все-таки такие ситуации локализировались на протяжении долгих лет.  Однако начиная с 2022 года эпоха оптимизма, открытая Горбачевым, закончилась. Работа Арктического совета была в марте 2022 года поставлена на паузу. В ограниченном объеме в рамках рабочих групп Арктический совет продолжает функционировать, но преимущественно это касается кооперации между западными странами. Сотрудничество с Россией на политическом уровне остановлено.

— Какое значение эта приостановка имеет для климатического мониторинга и других научных исследований?

— Во-первых, важно помнить, что Россия — это половина арктической суши. Это не какое-то небольшое государство, которое можно так просто исключить из системы мониторинга. Она всегда была наименее изученным арктическим регионом. Есть, конечно, какие-то наиболее удаленные части Канады, которые тоже не сильно изучены, но в Скандинавии, например, или на Аляске долгое время ведутся масштабные работы по постоянному мониторингу. На большей части территории России за редким исключением даже в лучшие годы не так много проводилось исследований. Хотя исследователи и пользуются методами дистанционного зондирования (сейчас и эти данные находятся под угрозой из-за сокращений финансирования NASA в США), но спутниковым данным по-прежнему нужна валидация данными, собранными в поле.

Исключение российских данных и экспертизы российских ученых из общей картины экологического мониторинга очень плохо скажется и уже сказывается на качестве климатических моделей. 

Исследование в Nature, которое вышло в прошлом году, моделировало 8 основных экосистемных параметров (температура, влажность, биомасса и так далее) на основе данных сети мониторинговых станций INTERACT с включением российских станций и без российских станций. При исключении российских станций для многих из этих параметров неопределенность в прогнозе настолько велика, что она сопоставима с последствиями изменения климата. Это означает потенциальную потерю картины происходящих климатических изменений. 

Это очень плохая ситуация — речь идет о важнейшей инфраструктуре, которая обеспечивает человечеству данные о том, как меняется наша планета. Сейчас все еще публикуются какие-то данные, которые были собраны до 2022 года. Некоторые исследователи, которые друг друга лично знают и доверяют, несмотря на политические разногласия их стран, все еще пытаются вести совместную работу. Однако без проактивных действий со стороны научного сообщества и — в идеале — государств, ситуация будет только ухудшаться. 

Ограничения, конечно же, есть с обеих сторон, они выстроены как со стороны западных стран с помощью санкций, так и внутри России: ученые сталкиваются с очень тяжелым политическим контекстом, с устойчивой проблемой низкого финансирования и со сложностью получить качественное оборудование из-за рубежа.

— Как трансформировалась российская арктическая политика после полномасштабного вторжения и введения санкций? 

— Самая очевидная тенденция — это секьюритизация: рост военного присутствия, восстановление советских военных баз, повышение секретности.

В некоторых случаях это происходит в том числе на заповедных территориях, например на острове Врангеля. В области экономики государство пытается компенсировать санкционные потери промышленников упрощением доступа к природным ресурсам. Происходит такая ползучая деэкологизация.

Например, упоминание высоких экологических стандартов исключено из новой редакции Арктической стратегии России. Все мы знаем про то, что целый ряд важных некоммерческих организаций в России были криминализированы, в их число попали и организации, которые занимались арктическими территориями. 

Идет процесс разрыва международных соглашений в области экологии. Недавно Россия вышла из Рамсарской Конвенции, которая защищает водно-болотные угодья. Уже упоминалось прекращение научного сотрудничества с другими странами Арктического Совета. Россия не стала подписывать Конвенцию о создании морских заповедников, поддержанную в том числе многими странами Глобального Юга. То есть, да, тренд идет на усиление экономического использования региона и на секьюритизацию. 

С одной стороны, все говорят про кризис арктической дипломатии после того, как произошел разрыв западных стран с Россией, но это была только первая волна кризиса. Сейчас арктическое сообщество сталкивается с новой проблемой: с перевыборами Трампа еще одна важнейшая арктическая страна полностью меняет свою политику в области экологии и дипломатии, тоже отказывается от мультилатерализма, тоже переходит на язык угроз. Важнейшая научная инфраструктура, такая как инфраструктура НАСА, целый ряд университетов оказываются под угрозой потери финансирования, сокращаются важнейшие экологические программы. 

Это тяжелая ситуация, в которой остро встает вопрос поддержания связей между людьми в разных странах и сотрудничества. Нельзя оставлять идею международной кооперации только государствам. У нас есть глобальный вызов — экологический кризис. Я думаю, что именно сейчас ученым нужно приобретать навыки работы в этих новых условиях, проявлять изобретательность в том, как можно все-таки, несмотря на сокращение  поддержки государств — а в некоторых случаях даже их явное неодобрение и сопутствующие риски— все-таки работать вместе. 

Это потребует также солидарности с учеными в сложных условиях. Например, с теми, кто сейчас теряет свою работу из-за политического давления или чья научная дисциплина объявляется лженаукой, а ее финансирование сокращается, как происходит с климатическими исследованиями в ряде государств — это не только США, но и, например, Аргентина. Перед сообществом стоит задача понять, как сохранить себя и свою важнейшую работу для всех людей в мире. 

— Какое требование или лозунг могли бы использовать по отношению к Арктике экологические активисты? 

— К экосистемам Арктики нужно относиться как к общему достоянию, а их использование должно быть ограничено международными договорами. Нужна совместная работа по сохранению и изучению экосистем Арктики в интересах всего человечества несмотря на конфликты между государствами.

Необходимо, чтобы государства и корпорации, действующие Арктике, руководствовались адекватными экологическими правилами, в полной мере осознавали хрупкость арктических экосистем и принимали ответственность перед лицом как жителей Арктики, в особенности ее коренных народов, так и всех людей на планете.

Арктика должна перестать быть ресурсным фронтиром.

‍